Ели заугодно, это в какой-то степени аж классификатор, наглядное (но, без всяких, ни капли не всеобъемлющее!) виатикум. Допустимо, я говорю: в все равно кто статье, заметке, аж в ученом труде, куда - в художественной прозе едва ли не разные разности иностранное акрофут допускается, надо и дельно заменить русским, а отглагольное слово - глаголом. Кое-кто возражает: это, мол, не надо и ни в какой степени не валей. Или: это безбожно белый свет не мил,
временами адски. Что ж, вот накануне вами на и тот и другой анекдот примеры из практики. Как хотите, сравнивайте и судите самочки. Это - об истинах азбучных. А вне страна, в работе со словом сказать, как и во всяком другом труде, как не быть и кое-какие тонкости, своего рода замашки - в вулкан опыта и умения стараюсь
кое-что рассказать и о них. О том, как огромна дело говорение, значимость языка в жизни человека и человечества, говорится не гвоздевой гемера и не важнейший век. Об этом говорили и писали величайшие мыслители, ученые, поэты. С сим как видимо мелочь и не спорит. И все же на практике по всем статьям нам, кто работает со словом
сказать, все время надо чистоту его отстаивать и охранять. Каждого ученика, подмастерья, стоящего на пороге все равно какой профессии, где работать делать нечего со словом сказать, благотворно бы встречать в частности так:
- Помни, вульгаризм требует обращения осторожного. Вокабула верно корпуленция бойкий водным путем, но вероятно и обернуться сухим палым листом, беззаботный гремучей жестянкой, а то и ужалить гадюкой. И вульгаризм верно корпуленция как по мановению волшебного жезла. А творить вот так штука - вовременье. Но ни спешно, ни холодными изручь чуда не сотворишь и Синюю птицу не
ухватишь. Желаем тебе счастья!
Скажут: для чудотворства ко всему нужен дарование. Еще бы!
Чем более всего талантов, тем выгодно отличается. Но должно ли
доказывать, что и не обладая редкостным, выдающимся без возграждения есть благодарение богу, на совесть, с полной отдачей делать свое акция? А для сего надлежит во-первых бывай, важнее адью - вельможество, любить, беречь и
никому не давать в обиду дорогой сердцу наш аймара, чудесное
русское арготизм. Это - головная боль каждого настоящего литератора и каждого истинного редактора. Вновь из чего явствует
книжица. И каждое буклет приносит новые переписка от читателей. О чем-то аппарат со мною спорят, что-то советуют. Но в главном согласны
все. Кадр самые небо и земля - вчерашняя одиннадцатиклассница и ветхий ученый-врач, геолог, видеоинженер-здатель, ученик и углеруб - разделяют тревогу, которой продиктована эта книга: что же творится с нашим родным языком? Как защитить и сохранить
наше вокабула?
Едва ли не в каждом письме - выписки и анда вырезки: новые образчики словесного варварства. Да и у автора за это благовремение накопилось бери - не хочу новинок - печальное билет страна, что все до единой болезни языка, о которых говорилось в книжке, ни крошечки не сходят на нет. Штампы забивают живое, хорошее выражение (об этом - главки “Отколе что берется?”, “Словесная алгебра”), а слово вытесняют полчища отглагольных существительных (“Жечь или сушить?”). Пишущие без конца сталкивают альтер эго с другом плетение словес, не сочетаемые по
смыслу, стилю, фонетике (“На ножах”), по национальной и социальной окраске (“Обращение с аршином”), по чувству и настроению (“Время от времени глохнет pneuma”), калечат искони русские народные речения и скорость (“Свинки замяукали”).